18 сентября 2017 г. в день памяти преподобномученика Афанасия Брестского, Высокопреосвященнейший Иоанн, Архиепископ Брестский и Кобринский, возглавил крестный ход, который последовал от Симеоновского кафедрального собора к Афанасиевскому мужскому монастырю через центральные улицы города. В крестном ходе участвовали многочисленные Брестчане и паломники и других регионов.
Божественную литургию в Афанасьевском храме одноименного мужского монастыря г. Бреста возглавил Высокопреосвященнейший Павел, Митрополит Минский и Заславский, Патриарший Экзарх всея Беларуси.
Делегацию от Каменецкого благочиния возглавил благочинный церквей Каменецкого округа и настоятель храма преподобного Симеона С толпника протоиерей Сергий Бурковский.
Проповедь на тему жития преподобномученика Афанасия Брестского сказал клирик собора Воскресения Христова г. Бреста протоиерей Сергий Богданов.
По окончании Литургии со словами приветствия обратились к молящимся: Высокопреосвященнейший Митрополит Павел, Архиепископ Брестский и Кобринский Иоанн, а также заместитель председателя Брестского облисполкома О.И. Величко, которые поздравили многочисленных гостей и жителей города со днем памяти святого заступника земли Брестской преподобномученика Афанасия.
После богослужения прибывшие на мероприятия архиереи и почетные гости возложили цветы к памятнику преподобномученика Афанасия Брестского и пропели величание святому.
Справка:
8 сентября – день мученической кончины Игумена Брестской земли Афанасия (Филипповича).
Ублажаем тя, Преподобномучениче Афанасие, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов. /Величание/
«Радуйся, преподобномучениче отче наш Афанасие, похвало и украшение наше!» — так восхваляет Святая Церковь святого земли Белорусской и утверждает: «Честна пред Господом смерть преподобных Его».
Незадолго до своей кончины в завещании святой Афанасий писал: «Там, где тело мое израненное и острупленное за имя Божие положено будет, вера православная процветет яко крин посреде терния, и яко искра в пепле зарытая, явится, возсияет и повсюду освятит».
С именем преподобномученика Афанасия, всю свою жизнь посвятившего борьбе в защиту Православия, связана эпоха утверждения православной веры на брестской земле.
Родился Афанасий (Филиппович) около 1597 года. А в 1596 году в г. Бресте была заключена уния (союз) между частью Православной Церкви Юго-Западной Руси, входившей в то время в состав Польско-Литовского государства, и Римско-Католической Церковью. Православный Собор, состоявшийся тогда же, в 1596 году, в ответ на заключение унии принял постановление «…не слушать осужденных соборным приговором митрополита и владык… стоять твердо в нашей святой вере». Эти заветы и стали жизненными ориентирами Афанасия Брестского, подвижнический путь которого начинался на Пинщине, где в 1632 году он был рукоположен в сан иеромонаха и назначен наместником Дубойского монастыря (Брестская область). В 1636 году по распоряжению канцлера А.Радзивилла монастырь был отдан в руки иезуитов, а православные иноки насильно изгнаны. Оставив Дубойский монастырь, Афанасий перешел в монастырь Купятицкий (недалеко от г. Пинска), который был известен чудотворной иконой Божией Матери «Купятицкая». В 1637 году о.Афанасий отправился в Москву для сбора пожертвований на обновление монастырской церкви. Молясь перед уходом у Купятицкой иконы Божией Матери, Афанасий услышал Ее голос: «Иду и Я с тобой»…
В 1640 г. по приглашению жителей Бреста Афанасий стал игуменом Брестского Свято-Симеоновского монастыря, существовавшего в XVII веке. Без страха обличал он униатскую ересь, требуя возвращения православных храмов. В 1643 г. св. Афанасий отправляется в Варшаву на заседание сейма, где жалуется на бесправное положение православных в Польше, грозит королю гневом Божьим, в случае, если уния не будет уничтожена. Обличение это привело короля и сейм в сильнейшее раздражение и св.Афанасия заключили в тюрьму, приговорив к лишению игуменства и священного сана, отправили на суд к митрополиту Петру Могиле в Киев. Но митрополит не признал его виновным и восстановил в священстве. Святой Афанасий вернулся в Брест.
В 1648 году в связи с восстанием Богдана Хмельницкого началась волна новых гонений на Православие со стороны польских властей. Отец Афанасий был ложно обвинен в связи с казаками и арестован. И хотя обвинение не было доказано, на свободу Афанасия не выпустили, поставив ему в вину, что он порицал унию. На суде на вопрос «Проклинал ли он унию?» святой ответил: «По истине она проклята». Этим его судьба была решена: ему был вынесен смертный приговор.
В ночь с 4 на 5 сентября (по ст. стилю; с 17 на 18 – по новому) 1648 года великий защитник Православия святой Афанасий, игумен Брестский принял мученическую смерть.
Спустя 8 месяцев мощи его были обнаружены нетленными и перенесены в церковь Брестского Свято-Симеоновского монастыря.
8 ноября 1815 года во время пожара, происшедшего в Брестском Симеоновском монастыре, сгорела деревянная монастырская церковь, а медная рака, в которой хранились мощи святого Афанасия, расплавилась в пламени пожара. На следующий день после пожара уцелевшие частицы мощей были найдены священником Самуилом Лисовским и благочестивыми жителями города Бреста и положены под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году святые мощи, по благословению архиепископа Минского Анатолия (Максимовича), первого православного архиерея, ступившего на монастырскую землю со времен унии, настоятель обители переложил в деревянный ковчег и поставил в церкви для поклонения.
Во время Первой мировой войны святые мощи были вывезены во Францию, где находятся и по сей день в Свято-Богородицком Леснинском женском монастыре.
ИЗ ЖИТИЯ:
«…Когда потом день четвертый месяца сентября в том вышепомянутом году минул, а ночь пятого дня наступила, взяли отца покойного из тюрьмы и, из колодок расковав, к обозу препроводили. А прежде, чем к обозу взяли, рассказывают, что иезуиты, зная уже о его смерти, той же ночью приходили к нему в тюрьму, что привыкли и всягда творить. И наперед его там словами и обещаниями от веры отводили православной, а затем и огненными муками страшили. Однако ничего, милостью Божией, не достигнув, сами назад отошли, а студента своего еще к нему подсылали, напоследок, чтобы сам себя образумил и не дал погубить. На что он им так отвечать приказал: «Пускай иезуиты знают о мне такое. Как им мило в сей мирской роскоши пребывать, так мне мило теперь на смерть пойти».
Там же, что в обозе с ним происходило, такие вести носятся между людьми.
Когда его в ту ночь в обоз уже препроводили и к пану воеводе берестейскому, на то время там находящемуся, отдать хотели, пан воевода не желал его к себе брать и так сказал: «Зачем его ко мне привели? Имеете уже в руках своих — делайте же себе с ним что хотите».
Когда уже выдан был так от старшего, взяли его к себе те, которые крови его давно желали, и увели его в бор, который был недалеко от обоза, а от города в четверти мили, если ехать к селу Гершоны, слева. Там его сами наперед жгли огнем. А гайдук один стоял там в то время поодаль и слышал голос покойного отца игумена. А он им что-то грозно провозвещал при муках тех. Потом же подозвали и гайдука того. И приказали ему мушкет набить двумя пулями. Там же перед ним в сей же час и яму приказали приготовить. Наперед же спросили у него, впредь не отрицается ли он слов своих касательно унии. А когда им отвечал: «Что уже сказал, то сказал, и с тем умираю», приказали тому гайдуку, чтобы в лоб ему выстрелил из мушкета.
Гайдук тот, видя, что это лицо духовное и знакомое ему хорошо, еще с тем не торопился, но сначала о прощении и благословении его просил, а потом в лоб ему выстрелил и убил. О том всем сам гайдук верным и веры достойным людям поведал, а мы уже от них узнали и записать приказали.
То дивно, о чем поведал гайдук, что покойный, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще оперевшись о сосну, стоял время некоторое своей силой, пока его столкнуть в ту яму не приказали. Но и там, говорят, он сам еще лицом вверх повернулся, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул, как мы потом его именно так лежащего и нашли на том месте.
Той же ночью, когда его утратили, великий страх претерпели мы и все мещане оттого, что ночь была погожая, и ни на одну стопу тучи нигде не было, а молния весьма страшная была и великая по всему небу. Приказали тогда же панове всем цехам и гайдукам собраться и на рынке всю ночь наготове стоять, и те тогда все оные страхи на небе видели и поведали о том. Сами же шляхта и воины на то предназначенные, иными воротами выпроводили покойного отца игумена из замка на Замухавечье и вышеупомянытым способом убили его на месте помяненном.
И так лежал покойный при неведении нашем без погребения от дня пятого сентября даже до дня первого мая, восемь месяцев. Знали мы, что уже нет его на свете живого, но не знали, где было его тело, но хлопец один, семи или восьми лет, указал нам на то место, где было погребено. А хотели мы наперед узнать, есть ли он именно, или же кто иной, потому что тайно могли его оттуда уже удалить, ибо иезуитская это была земля, в которой тело его лежало. Потому же, дождавшись ночи, откопали мы его и, узнав, что он есть именно, сейчас же на иное место взяли его оттуда. При теле же ничего из вещей не нашли, кроме того, что только рубашка его была, и то вся изодранная…».
/Из описания смерти славной памяти отца нашего Афанасия, записанного его послушниками в 1648 году/.